Сакко и Ванцетти. Без вины виноватые?

Советская история буквально изобиловала символами и героями. Их имена были у всех на слуху, именами героев назывались улицы и площади, города и поселки, фабрики и заводы. Одними из таких всесоюзно известных героев были "пролетарии, революционеры и прогрессивные деятели" Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти, американцы итальянского происхождения, казненные на электрическом стуле в августе 1927 г. в Америке, в штате Массачусетс.

Их имена были честь по чести запечатлены в названиях всего, чего только можно было - от многочисленных улиц в многочисленных городах (около 60 улиц в одной только РСФСР) до урочища в Омской области, от детского санатория в Евпатории до фабрики в Сталинграде, от пионерских лагерей до Московского завода пишущих принадлежностей (знаменитые карандаши "Сакко и Ванцетти"). Правда, ни один, ни второй не имели к карандашам абсолютно никакого отношения, но их имена золотом были выбиты на карандашных гранях).

В советских учебниках истории о двух итальянских рабочих можно прочитать следующее: "В молодости Николо и Бартоломео эмигрировали из Италии в СЩА в поисках работы. С первых же дней они включились в движение рабочих за свои демократические свободы: участвовали в забастовках, вели революционную агитацию среди рабочих, но были арестованы по ложному обвинению. Несмотря на то, что десятки миллионов людей, в том числе крупнейшие деятели мировой культуры и науки Владимир Маяковский, Альберт Эйнштейн, Ромен Роллан, Анатоль Франс, Джон Голсуорси, Бернард Шоу требовали свободы узникам, Сакко и Ванцетти были цинично и жестоко казнены на американском "гуманном" изобретении - электрическом стуле".

За что же арестовали и казнили двух пламенных революционеров? По какому ложному обвинению? В чем их обвиняли?

Внятных ответов на эти вопросы советская пропаганда не давала, достаточно было того, что этих двух рабочих объявили пролетариями, участниками рабочего движения, боровшихся за "рабочее дело". Казнь Сакко и Ванцетти имела в России большой резонанс. Но точно такой же резонанс она имела и во всем мире. Правда, по другим мотивам: весь мир считал, что осудили их незаконно, что их вина полностью доказана не была, что с юридической точки зрения дело было проведено из рук вон плохо и со всеми возможными нарушениями. За них действительно вступались прогрессивные умы человечества и требовали пересмотра дела. За решеткой они провели в ожидании приговора, а затем и казни семь лет. Такого длительного процесса история, наверное, не знает. Даже суд над Слободаном Милошевичем - спустя десятилетия - прошел в более короткие сроки.

Похороны Сакко и Ванцетти были самыми грандиозными и многолюдными в период от прощания со Львом Толстым и до Сталина. Но опять же не потому, что Сакко и Ванцетти были политическими лидерами, просто мир возмутился плохим ведением дела. По крайней мере, так считала общественность.

Кем были эти двое - миру было не очень-то и интересно, их политические взгляды общественность, конечно, волновали, но далеко не в той степени, как в Советской России. Там за этот процесс с радостью ухватились, чтобы показать, как загнивающий Запад борется против революционеров, как душит в зародыше поднимающий голову пролетариат, как попираются права рабочих. Ну, и так далее... На самом же деле все было совсем не так. Этих двух рабочих на электрический стул посадили вовсе не за рабочее дело, не за борьбу за правду, а за... разбойное нападение на инкассаторов с последующим двойным убийством. То есть за типичную "уголовку". Кстати, точно по такой же статье наказали и другую сладкую парочку - Бонни и Клайда - с той лишь только разницей, что Сакко и Ванцетти были не мужчиной и женщиной, а мужиками нормальной ориентации. И были они вовсе не коммунистами, не борцами за рабочее движение, а... анархистами. Никаких революционных идей в массы не несли, а во время Первой мировой войны так и вовсе бежали в Мексику, уклоняясь от призыва в армию. И рабочим был только один, другой - розничным рыботорговцем. Но обо всем по порядку.

24 декабря 1919 г. по небольшому городку Бриджуотеру (штат Массачусетс) ехал грузовик, везший зарплату рабочим. Неожиданно дорогу ему преградил автомобиль с зашторенными окнами, из которого выскочили трое вооруженных мужчин. Завязалась перестрелка - охранник кассира тоже имел оружие. Получив отпор, нападавшие скрылись на своей машине. Полиция опросила свидетелей происшествия, в том числе и пострадавших. Грейвс, шофер грузовика, хорошо рассмотревший бандитов, уверенно заявил, что это были итальянцы. Правда, возникли разногласия по поводу марки машины: одни говорили, что это был "хадсон", другие - что "бьюик". Шеф полиции Стюарт вспомнил, что месяц назад в расположенном неподалеку городке Нидеме была угнана машина марки "бьюик", и предположил, что это не просто совпадение. Кроме этого, он имел информацию от осведомителя, что покушение совершили итальянцы, скрывающиеся теперь в полуразрушенном доме неподалеку от Бриджуотера. Рядом с ним они оставили угнанную машину и вернулись в город на трамвае. Про эту деталь Стюарт вспомнит лишь через несколько месяцев, в апреле. Потому что 15 апреля 1920 г. произошло событие, намного более серьезное, нежели покушение в Бриджуотере, и имеющее к нашей истории непосредственное отношение.

15 апреля 1920 г. в местечке Саунт-Брейнтри под Бостоном инкассатор Фрэд Парментер и охранник Алессандро Берарделли везли на грузовичке зарплату для рабочих обувной фабрики на сумму 15776 долларов. Выйдя из машины и не дойдя до фабричной ограды Берарделли упал - в него было сделано три выстрела. Третий выстрел зацепил и Парментера. Он попытался отползти к канаве, которую неподалеку копали рабочие-итальянцы. Однако нападающие добили обоих и скрылись на своей машине. Спустя несколько дней по обвинению в убийстве и грабеже были арестован рабочий обувной фабрики Сакко и розничный торговец Ванцетти. У обоих во время ареста было найдено огнестрельное оружие. Почему арестовали именно их? Свидетели преступления показали, что бандиты были итальянцами, так что к следствию были привлечены десятки граждан итальянского происхождения. Американцам поначалу было вообще наплевать на политические воззрения двух обвиняемых, зато против них сразу заговорила их национальность - практически все уголовные преступления совершались именно люмпенами итальянского происхождения.

Ванцетти к тому времени было тридцать два года. Он был родом из Пьемонта, из рабочей семьи. В итальянской рабочей среде анархия, о которой Бартоломео слышал с детства, казалась очень притягательной. Да оно и неудивительно - если вспомнить горячий и неуправляемый итальянский характер. Так же неудивительно, что и Ванцетти анархическими идеями буквально заразился. Он стал пекарем, общался с анархистами, посещая их собрания и читая их книги. Понятное дело, что работу он вскоре потерял, на другую брать анархиста никто не рвался. Поэтому желание бежать в Америку, страну, "где все можно", было вполне логичным. В Америке он перепробовал различные специальности, оставаясь все таким же убежденным анархистом. Последняя работа, на которую он смог устроиться - это разносчик рыбы.

В Америке Ванцетти познакомился с Сакко, которому было двадцать девять лет, и который был таким же анархистом, политическим экстремистом. Правда, Сакко имел вполне приличную специальность - он был классным сапожником, хорошо зарабатывал, всегда чисто и аккуратно выглядел и хорошо одевался. И он был нежадным - делился своим неплохим заработком с товарищами-анархистами.

Арестовали наших "революционеров", предъявив им обвинение в убийстве двух человек и грабеже, когда они пытались забрать из ремонта автомобиль. Как было впоследствии показано на суде, машина нужна была для перевозки анархической литературы. Налицо революционная деятельность, не правда ли? Одно только "но": слово "литература" на сленге анархистов означало... "динамит". Сакко и Ванцетти принадлежали к террористической группе динамитчиков-бомбистов Луиджи Галиани. Ванцетти даже своим внешним видом и повадками походил на одного из гангстеров из местной банды Морелли. Сами-то Сакко и Ванцетти бомб, может быть, и не подкладывали, но взрывчатку и написанное в 1905 году Галиани руководство по изготовлению бомб перевозили. Одним словом, "мы бандито, гангстерито"...

Правозащитники считают, что главным козырем против Сакко и Ванцетти была не столько национальность и убежденность в их вине, сколько их приверженность к экстремистским анархическим идеям. Что ж, властей в этом случае тоже можно понять: анархистов мир боялся, как чумы (точно так же, как сейчас боятся исламских экстремистов и моджахедов), уж слишком много было на их счету кровавых злодеяний по всей планете. В самой Америке только в 1919 г. анархистами было совершено семь жестоких покушений. Власть платила им той же монетой.

Так что вполне естественно было ожидать, что у представителей Фемиды был свой зуб на анархистов: никто не сомневался, что и в этом преступлении виновны именно анархисты - жупел спокойной жизни американского общества. Да плюс еще и всеобщая анти-эмигрантская истерия... Так что Сакко и Ванцетти были виновны априори, потому что были итальянцами и анархистами.

Любопытно другое: возвеличивание Сакко и Ванцетти в Советской России, где эти двое мучениками стали автоматически. То есть то, что большевики быстренько подсуетились и взяли себе в качестве знамени погибших пролетариев и революционеров, карбонариев, так сказать, - это нормально и вполне в духе коммунистической пропаганды. Но именно революционеров. Не анархистов. Против анархистов в молодой стране Советов как раз в этот период набирала обороты мощнейшая репрессивная капания. В молодой республике с анархистами расправлялись быстро и безжалостно - они пятнали "дело революции", призывали к хаосу и неподчинению властям, ратовали за идею общества вообще без власти. А жесткость власти - основной постулат большевизма, так что с анархистами большевикам не по пути. Как удалось советской пропаганде замять тот факт, что очередными "символами революции" стали люди, не признающие эту самую революцию, - загадка почище Бермудского треугольника! Видимо, все теми же обтекаемыми и невнятными формулировками: "ложное обвинение", "борцы за рабочее дело" и т.п.

Что касается всего остального мира, то прогрессивная общественность сходила с ума не оттого, что пострадали какие-то там "борцы за светлое будущее", а потому, что суд ведется с нарушениями, что на алиби обвиняемых никто не обращает внимания, что безвинные страдальцы имеют все шансы стать вторым и третьим Иисусом Христом, безвинно пострадавшими за... Тут, правда, непонятно, за какое дело. Христос страдал за все человечество, за его грехи, а Сакко и Ванцетти?.. За что страдали они? Как говорят не только юристы, но даже и правозащитники, не бывает совсем уж безвинно осужденных. Значит, человек, как минимум, оказался в ненужное время в ненужном месте, сделал что-то, чего можно было и не делать (как, например, бакинский юноша по имени Азер в декабре 2011 года бросился разнимать драку, когда увидел, что целая куча подонков бьет его знакомого. Вместо того чтобы вызвать полицию, юноша ввязался в драку, отобрал нож, с которым пошли на него, и этим ножом случайно ранил двоих, защищаясь от их нападения. Один впоследствии скончался от потери крови, а Азера ждал суд...). А если не было у "невинно пострадавшего" ошибки с местом и временем, и был он вообще далеко от места преступления, то, значит, занимался он по жизни явно не тем. Когда правозащитники и писатели стали на защиту Сакко и Ванцетти, никто почему-то не задался вопросом - а почему именно они оказались под молохом "несправедливого" правосудия, а не другие итальянские эмигранты, тихо-мирно работавшие на той же фабрике или проживавшие в том районе? А потому что другие итальянские эмигранты не были экстремистами, не были анархистами-бомбистами и не возили на своих автомобилях взрывчатку под милым кодовым словом "литература". Так что безвинными овечками Сакко и Ванцетти явно не были. Примерно об этом же сказал присяжным и судья Уэбстер Тейер: "Этот человек (Ванцетти. Речь идет о слушании по первому эпизоду - О.Б.), возможно, и не совершал преступления, в котором его обвиняют, но он все равно морально повинен, поскольку он враг существующих у нас институтов". Сложно не согласиться с этим судьей: каким бы неправильно организованным ни было общество, простые обыватели должны быть гарантированы от случайной смерти от рук террористов любой политической платформы.

Кстати, знаменитый чикагский гангстер Аль Капоне тоже считал, что Сакко и Ванцетти нужно казнить: "Большевизм стоит у наших дверей... Нужно держать рабочих подальше от красных книжек и красных приманок". По его мнению, они подрывали исконно американские устои. Аль Капоне чувствовал себя оскорбленным тем, какую неблагодарность к Америке проявили эти итальянцы, такие же иммигранты, как и он.

Найденное при личном обыске у Сакко и Ванцетти оружие тоже было для суда лишним лыком в строку. И суть была не в том, что оружие было - иметь личное оружие в те годы не являлось преступлением. Суть была в том, что судебная экспертиза дала заключение: из пистолета, найденного в кармане Николо Сакко, вылетела та, последняя пуля, добившая охранника Берарделли. А в кармане у Ванцетти оказался пистолет, принадлежавший Берарделли, и пули 32-го калибра. Именно такими пулями стреляли участники первого нападения. Да плюс эта пресловутая "литература" в машине...

Слушание дела по первому эпизоду, где обвинялся один Ванцетти, прошло в Плимуте 22 июня 1920 г. Вел процесс судья Тэйер, питомец колледжа Дартмут, представитель нескольких почтенных семейств из Новой Англии. Обвинителем выступал прокурор Фредерик Кацман. Ванцетти был признан виновным и приговорен к 14 годам тюремного заключения.

Анархисты - друзья Ванцетти, пригласили для опротестования приговора адвоката Фреда Мура. Именно этот человек и поспособствовал тому, что информация об этом деле получила широкое распространение. (И позже, когда состоялись слушания второго дела, где к Ванцетти прибавился еще и Сакко, тоже именно Мур раздул в прессе шумиху вокруг "несправедливо обвиненных".) Мур упирал на отсутствие прямых улик и фактический отказ суда принимать во внимание свидетельства защиты, которые давали соотечественники подсудимого. Именно Мур представил Ванцетти как жертву полицейского и судебного произвола, человека, пострадавшего за свои политические убеждения и ставшего жертвой предубежденного отношения американцев к итальянским (и любым другим) эмигрантам.

Слушания по второму эпизоду начались 31 мая 1921 г. Двум нашим итальянцам предъявили обвинения в убийстве. И судья, и прокурор были теми же самыми. В ходе следствия было доброшено около полусотни человек. Свидетелей защиты суд слушал невнимательно и их показания в расчет не принимались. Следствие считало, что свидетели-итальянцы просто выгораживают своих соотечественников, обеспечивая им железное алиби. И тому были основания - кроме предвзятого отношения к эмигрантам. В целом же показания и свидетелей защиты, и свидетелей обвинения были противоречивы, свидетели путались. Никто не мог четко описать машину. Самих нападающих тоже никто не мог четко описать. Суммировав все показания, следствие пришло к выводу, что бандитов было пятеро - трое ждали в машине. Прошел слух, что свидетели были подкуплены.

14 июля 1921 г. суд присяжных, проигнорировав слабую доказательную базу обвинения и ряд свидетельских показаний, говоривших в пользу обвиняемых, вынес вердикт о виновности Сакко и Ванцетти и приговорил их к смертной казни.

В обществе начался ажиотаж. Материалы, рассказывающие о ходе процесса, практически не сходили со страниц не только американских, но и многих европейских стран. Возникали стихийные митинги протеста, выдающиеся умы человечества писали в защиту обвиняемых письма, упирая на ошибки следствия. Под шумок по всей Америке рабочих-иммигрантов депортировались из страны. Был организован специальный комитет, который занялся сбором средств на приглашение самых опытных адвокатов. Всего было собрано порядка 400 тысяч долларов. В общем, сыр-бор разгорелся такой, что власти решили отложить казнь.

Пока шло следствие, масла в огонь подбавил друг Сакко и Ванцетти Марио Буда, скрывающийся от полиции член гангстерской группировки Галиани. 16 сентября 1920 г. он совершил самый первый крупный террористический акт в истории Америки. Такого больше не было вплоть до взрыва в Оклахоме. Ясно, что он был связан в умах присяжных именно с делом Сакко и Ванцетти. Что и послужило основанием для вынесения обвинительного приговора. Террористический акт заключался в следующем: в Нью-Йорке на углу Бродвея и Уолл-стрит Буда поставил телегу с бомбой, начиненной обрезками железа. Ровно в полдень, когда клерки окрестных офисов вышли на обед, раздался чудовищный взрыв. Погибло 32 человека, 200 были изувечены. И этот чудовищный акт не помешал ни Альберту Эйнштейну, ни Томасу Манну, ни Бернарду Шоу писать письма в защиту обвиняемых! Как можно возводить на пьедестал и называть мучениками за идею людей, которые поддерживали террор и были в нем замешаны?!

После казни Сакко и Ванцетти во многих городах самых разных стран анархисты призывали своих сторонников к беспорядкам и мятежам. В Нью-Йорке, Бостоне, Лондоне и Берлине происходили стычки демонстрантов, которые выступили в защиту рабочих, с полицией. Демонстрации протеста проходили и в Москве - ну, это понятное дело. На первых полосах газет освещался "возмутительный буржуазный процесс"...

Губернатору Фюллеру, который мог своим решением помиловать приговоренных, были отправлены сотни телеграмм. Все они остались без внимания. Была даже предприняты попытка взять приступом тюрьму Чарльстоуна, но для разгона манифестантов был вызвана морская пехота. Анархисты взрывали в знак протеста бомбы. Отец Сакко обращался с просьбой о помощи к Муссолини. О необходимости помилования Сакко и Ванцетти высказался даже Папа римский Пий XI. Правда, довольно обтекаемо: "Какова бы ни была юридическая ситуация этих двух осужденных, ожидания, в котором они пребывают в течение семи лет, вполне достаточно, чтобы они заслужили помилование".

Однако несмотря на все акции приговор в ночь с 23 на 24 августа 1927 г. был приведен в исполнение.

Но даже казнь не успокоила всколыхнувшуюся общественность, которая продолжала считать, что вина Сакко и Ванцетти на суде доказана не была. К делу подключился американский писатель Френсис Рассел, который решил написать о Сакко и Ванцетти книгу. Он тщательно изучил все обстоятельства дела и сделал вывод, что Ванцетти, скорее всего, был невиновен. Такой же убежденности в невиновности Сакко у Рассела не было. Рассел привел свидетельство лидера итальянских анархистов Карло Треска: "Сакко был виновен, но Ванцетти - нет". Рассел установил, что защита в период второго процесса ходатайствовала о разделении дел обвиняемых. Если бы разделение было разрешено, то, возможно, Ванцетти просто отсидел бы свои 14 лет и остался жив. Но от разделения категорически отказался сам Ванцетти - не хотел оставлять друга. А что же Сакко? Он мог бы спасти Ванцетти, признав себя единственным виновным. Однако он этого не сделал.

11 октября 1961 г. исследователи Джек Веллер и Фрэнк Джури с помощью более современных методов провели экспертизу пуль с места преступления и оружия. Результат экспертизы: пуля, которой был убит один из кассиров в Саут-Брейнтри, была выпущена именно из того пистолета, что полиция изъяла у Сакко. Так что приходится признать, что Сакко действительно принимал участие в нападении и виновен в том, в чем его обвиняли. Хочется вспомнить американскую пословицу: "Если птица выглядит, как утка, крякает, как утка, плавает, как утка - это, скорее всего, утка".

В 1980 г. председатель "Союза гражданских свобод Америки" Османд Франкил опубликовал статью о Сакко и Ванцетти, написанную на основе пего изысканий, в которой опровергается широко распространенная (с почина адвоката Мура) идея неправедного суда.

Губернатор же Массачусетса Майкл Дукакис ровно через пятьдесят лет после казни Сакко и Ванцетти, 23 августа 1977 г., издал официальное заявление о том, что с Сакко и Ванцетти обошлись несправедливо и что "пора окончательно очистить их имена от позора".

Так кто же они были - Сакко и Ванцетти? Невинно убиенными и претендующими на славу "мучеников за идею", случайными людьми, вся вина которых заключалась в том, что они оказались не в то время и не в том месте, подрывающими идею существующих общественных институтов посредством терроризма? И второй вопрос: почему на их защиту встала мировая общественность? На эти два вопроса дает ответ один факт: в 2005 г. было опубликовано письмо Эптона Синклера, из которого следовало, что он изначально не верил в невиновность Сакко и Ванцетти, поскольку в частной беседе с их адвокатом Муром узнал, что тот сфальсифицировал алиби. Это ответ на первый вопрос. Ответ на второй: даже имя такую информацию, Синклер все равно оставался активным защитником осужденных. В те годы идея создания "нового мира" посредством активного разрушения старого (пусть даже и при помощи бомб, от которых гибнут обыватели, женщины и дети) буквально витала в воздухе. Терроризм и анархизм был в моде, считался абсолютно нормальным способом борьбы.

В заключение хочется привести цитату из книги Игоря Ефимова "Стыдная тайна неравенства": "Представим себе, что может произойти в обществе, мораль которого дойдет если не до оправдания, то до сочувственного понимания некоторой категории убийств. Например, убийств во имя восстановления поруганной справедливости. Тогда мы можем ожидать, что к бомбе и пистолету потянутся уже не только люди, обуреваемые темными страстями, но и идеалисты, исполненные возвышенных стремлений. И этих угроза наказания не удержит"

Ох, не повторить бы ошибок наших прадедушек!